ДАРТШИРСКАЯ ПЯТНИСТАЯ ЕДЕТ В МОСКВУ
Хронометрически-шизофренический отчет о гастролях группы, имевших место быть 10-12 декабря 2000 года.
Воскресенье, 10 декабря 2000, 6-50. Группа высаживается на знакомом перроне, пустом в это время суток, ясень пень, и последними из всего вагона, тоже понятно. Вдобавок ко всему, абсолютно трезвые. Забегая вперед, скажу, что это состояние - абсолютной трезвости - не покидало их на протяжении всех гастролей, так что пытливый читатель может и спросить: а что это за музыканты такие ? а может, это и не музыканты вовсе ? Над Москвой стелется грязный холодный туман. Однако в конце перрона "The Dartz" ожидает Маша-Облако, которая и заварила всю эту кашу. Приветствия, объятья, поцелуи.
7-30. Все те же стоят под сводами Ленинградского вокзала и неторопливо звонят московским друзьям. Друзья, естественно, в восторге: выходной день, пол-восьмого утра. Одна мобила на всю компанию - но она, оказывается, запросто звонит по Москве так же, как и по Питеру (слово "роуминг" известно еще не всем). В 11 утра ожидается саунд-чек в "Борхаусе". Ввиду несуразно раннего времени и дальности квартиры вписки все не хотят никуда ехать, а хотят одного: пойти попить в тепле кофе. А где ж его попьешь, в такое время-то.
7-45: внезапно некоторая часть музыкантов начинает с силой двигаться в сторону метро. Ухваченные инерцией, за ними волокутся остальные, уже в метро оказывается, что Вовка и Анфиса ушли куда-то вбок. Народу стало меньше, в движениях появилась осмысленность.
8-00: старый Арбат. Почему-то нет уличных музыкантов, веселых толп скинхэдов, нет Умки, никого нет. Совсем пустой улица Арбат стал; все врут про него, однако. Маленькое уютное кафе с огромной ярко-оранжевой буквой "М" - вон туда-то нам и надо. Грязные рюкзаки и кейсы свалены в один общий угол, все усаживаются за столики, и следующие два с половиной часа проходят за ленивым выпиванием отвратного чая, чашка за чашкой ("ай да чаёк!"), походов в белоснежный туалет, умывания, и тормозных утренних разговоров. Маша показывает гастрольную афишу. А что. Хорошая афиша. И "The Dartz" эти хорошие ребята - если судить по афише, играют они лет уже тридцать ломовой такой черный блюз.
10-45: станция метро "Курская". Стоим у лестницы. Краем глаза замечаю у основания фонаря-колонны дырку в каменном полу. Появляются Вовка и Анфиса - поевшие и отдохнувшие.
11-00: пустой "Борхаус". Первое впечатление - самое благоприятное. Много крашеного дерева, цвета все больше красный да синий. Анфисин пиджак и моя рубашка сразу начинают гармонировать с этим заведением. Высокие стулья. Появляются музыканты из "Mervent" - Игорь, Настена, Вадим. Сидим, базарим. На сцене, за пластиковым экраном, блестят барабаны. На экране нарисован недетских размеров кабан.
12-00: с часовым опозданием появляется техник, и мы идем настраиваться. Гитара звучит с перегрузом, техник авторитетно заявляет, что в ней села батарейка (а я авторитетно заявляю, что техник был идиот и включил ее в микрофонный разъем. С каждым бывает, с утра особенно). Остальные тоже звучат как-то гадко. Настроение портится, саунд-чек затягивается. "Мервенты", рассевшись на высоких стульях, начинают давать советы. В какой-то момент решено на все плюнуть и звук объявляется отстроенным.
13-00: на вопрос "где тут у вас можно оставить инструменты", нас приводят в холодноватое помещение-коридор-подсобку, где стоит стремянка, какие-то шкафы, холодильники, гудят электрощиты и пахнет пищей. Ну разве что замороженные туши не висят. Игорь, Вовка, Анфиса и я начинаем репетицию, сидя в этом коридоре на чем попало. Мимо все время ходит человек, а в голосе местного сторожа, предлагающего нам не стеснятся и чувствовать себя как дома, звучат явно угрожающие ноты. Впрочем, все вы знаете, как бывает при плохом настроении в чужом городе.
14-00: недолго подумав, группа отправляет плохо чувствующего действительность барабанщика с эскортом по месту вписки, а сама отправлятся в downtown поправить нервы и здоровье. В городе сыро. Весь центр забит какими-то тракторами и грязечерпалками, кривые улочки ведут все время в гору, а под ногами крутятся чумазые дети. По каждой улице обязательно припоминается если не песня, то стишок. Вот Сивцев Вражек, например (позор! не могли вспомнить, где встречали это название). Или, брр, Лубянка. Или бульвар Гоголя. Вот она какая, Москва.
19-00: начинает идти снег.
21-00: "Борхаус". Полно людей. Никакой сцены в помине нет. Вместо нее натянута холстина, на которой грязные футболисты гоняют мяч, а за этим зрелищем наблюдает из зала огромная толпа англоговорящих людей. Тихо радуюсь, пробираясь с грязно-желто-зеленым рюкзаком среди хорошо одетых молодых людей и восхитительных дам, играющих в билиард. Футбольным болельщикам явно пофиг, что через пару часов здесь будет концерт. Да и в концерт-то больше не верится: разве здесь можно ИХ проводить ? Известие о том, что простая бутылка СОВЕТСКОГО шампанского стоит в баре 3,500 рублей, добавляет веселого оживления в ряды фолк-музыкантов.
22-15: появляется Бурмистров, продравшийся на своей упряжке сквозь снежные заносы. На сцене, однако, уже вывешен флаг (сами понимаете, какой), отчего жуткая свинская сущность "Борхауса" несколько приумалилась. Начинают выступать "Mervent". "Нашего" народу собралось человек 30-40, но это красивый и правильный народ, вот только стоит он так, что стеной отгораживает (защищает?) музыкантов от посетителей бара. Оно, может, и правильно, а может - прибивая тем самым последний шанс тех господ получить просветление от правильной музыки. Но оно им надо ? Сомневаюсь.
23-30:
с еще большим (против ожидаемого) опозданием играть начинают "The Dartz".
На кратком брифинге в подсобке решено пауз между песнями не делать, расстроенные
инструменты не строить, порваные струны не менять, пленных не брать, раненных
с собою не тащить. В перерыве звукооператор-таки ухитряется влючить на всю мощу
хип-хоп, отчего перед сценой внезапно оказываются десятки не-фолковых танцоров:
они меланхолично переступают, вьются, машут руками, у них тоже свой кайф, ого,
да они ЖИВЫЕ! Но вот - дамы и господа, перед вами "The Dartz" из Петербурга,
и, сразу - со всей дури съехав голосом в тональность G, ирландская песня про
то, что дьявол умер, но его дело живет и побеждает ! Со сцены извергается нон-стоп
адреналиновые сеты из новых и старых, проверенных десятками выступлений, песен.
Джиги звучат как боевые марши. Группа самозабвенно рубится (с кем, о Господи?).
На сцену порхает записочка, ага, Поминки, не собирались, но в жилу, чего ж не
сыграть ? И - полный крышеснос - квадратный парень у сцены: "Я из Ирландии,
но живу здесь. Я никогда не слышал, чтобы наши песни пели по-русски. Это здорово,
ребята !"
Покачивась, музыканты уходят в подсобку. У сцены возобновляется потревоженная хип-хоповая вечеринка. Через пол-часа ничто не говорит о том, что здесь проходил фолк-концерт. Флаг снят.
Понедельник, 11 декабря 2000, 1-10: Яр, размахивая руками, ловит на проспекте машину. Со всех сторон летит снег, Москву заметает. Концерт определенно удался. Ночь. За какую-то астрономическую московскую цену водила соглашается подвезти всех до Яровского дома. Вылезаем на бульваре Рокоссовского. Снежная сказка, на ветвях снег, тишина. Со всех сторон какие-то холмы, покрытые лесом. Лишь чу ! проедет вдалеке полупустой автобус. Или глухарь, тяжело хлопая крыльями, перелетит с ветки на ветку. Закупаемся в магазине йогуртами, муссами, соками J7 и ароматизированным молоком (а вовсе не водкой, пивом и пельменями, как вы подумали!) - и, спать, спать...
14-00: рассвет. Взгляд за окно: где холмы, где вчерашняя снежная сказка ? Грязь и слякоть месят проезжающие в большом числе легковые автомашины средней немытости, в видимости торчит несколько высоких зданий и серых продмагов. Не спеша завтракаем кисломолочными деликатесами. Соки все открыты и каждый слегка отпит. На кухне сидит сосед ("сожитель") Яра, знаток Дима. Так значит, это я ему звонил вчера утром в пол-восьмого? Знакомство проходит в неформальной, дружеской обстановке. Вечером вроде намечается квартирник на Пражской, а не пойти ли мне туда-да-да-да-да...
19-00: метро "Пражская". Стрелка. Уже в метро понимаешь, как далеко тебя унесло от бульвара Рокоссовского. А уж от "Борхауса"... Да и был ли он, этот "Борхаус".
20-00: прикольная квартира, компания "фрайнутых", а еще Хагнир, заблаговременно вызвоненный и явившийся, благо живет он тут где-то неподалеку ! Группа не спеша настраивается, не спеша начинает играть... Слушатели так же не спеша фланируют между кухней и комнатой... еще бы... столько интересного на этой квартире... вот Dartz играют, а вот кухня, вся расписаная автографами неизвестных знаменитостей (интересно, сам Мастер-то там расписывался?), а вот - водка, а вот и трава, ой, дунули-дунули... Квартирник течет не спеша, приходит кот, укладывается на бойране... В перерыве Игорь заявляет, что он отсюда немедленно сваливает. Что ему не нравятся эти матросы, не нравится этот к-корабль, и не нравится к-капитан ! Группа с грустью провожает его глазами, однако вторая часть квартирника на удивление задорна и громка. В конце всем говорится "до свидания", после чего, по доброй традиции, сам-то квартирник собственно и начинается ! Оставшиеся сидят на полу кружком, гитара ходит по кругу. Что-то пою я, вот и Хагнир решил спеть... и спел-таки, душевную, очень громкую и грозную, но ОЧЕНЬ добрую песню про двух кабанчиков, которых несет под мышкой сука-красноармеец. Вот, и опять, опять о свиньях ! Но пора и отсюда уходить. Жаль. А может, и нет. Слон и Тема остаются на гостеприимном флэту.
23-50: дома, на Рокосовского. Дима-знаток сидит в SU.HISTORY, выискивая, кого бы плюсануть под плохое настроение. Он - Модератор. Мы смотрим на экран через его плечо. Там - Фидо...
Вторник, 12 декабря 2000, 12-15: на Ленинградском вокзале я провожаю своих в Питер. Мы возвращаемся ночным мурманским, но до этого нам еще столько всего предстоит сделать... Медленно иду по вокзалу к метро, бедный потерянный english man in New York. Из одного кармана торчит книжка "Кот без дураков", подаренная на вчерашнем сейшне, из другого - бандитский роман "БРАТВА ПРОТИВ ОТМОРОЗКОВ", выбранная за свою немалую, судя по заголовку, литературную ценность, и купленная всего за 17 рублей в подарок Игорю.
14-30: проходя по "Курской", натыкаюсь взглядом на знакомую дырку в полу около фонаря. Все-то у нас вертится. На "Бауманской" на стрелку приходят все, кроме Темы. Подождав некоторое время, решено оставить на месте встречи флаер с картой клуба, а самим идти в "Край", ведь саунд-чеки динамить - это, ну... нехорошо это.
15-10: направо под арку, угрожающего вида ворота (запертые) с алыми звездами на каждой створке, мусорный бак... ага, вот и дверь. Открывает некто Давлат. Давлат-то и рулит нам звук ближайшие три часа. И здорово рулит, надо сказать ! Клуб сразу располгагает к себе, в нем уютно, низкие потолки, низкие стульчики, и пахнет благовониями. Как-то очень по-хоббитски. В баре, правда, нет ничего, что можно съесть (а есть уже немного хочется), но уж кофе-то мы пьем с пулеметной частотой. За маленьким столиком, на салфетке, определяется порядок песен в программе предстоящего концерта. Все взволнованы и возбуждены. А вот и Тема появился. Где ты был ? Зло сплевывает, не объясняет. Ну что ж ты так сердишься, братушка ?
16-00: мы начинаем концерт. Сперва песни идут медленно и как-то вязко, трудно играются. Народу пришло посмотреть на питерский фэномэн много, много также и вчерашних знакомых, и тех, кого я краем глаза видел в "Борхаусе", и тех, кого там точно не было, но все равно знакомых - не иначе, по прошлому Патрику ! Все стоят на некотором отдалении от сцены (громко, наверное), кто-то сидит, кто-то стоит в проходах. Концерт не очень ладится, но вдруг станвится легко - на первой медленной песне, я еще не помню, чтобы было так приятно петь медляки. И потом все становится совсем уж хорошо. "Пиво и пельмени" - есть контакт! "Патриот" поется - кто кого переспорит: они нам - "идиот", а мы им - "патриот". И опять страшные, адреналиновые джиги, джиги. И... антракт? Второе отделение концерт охватывает уже всех. Яр рулит какой-то рок-н-ролл перед сценой, пляшется "Хава Нагила", "Иду по пабам" играются необычно долго и психоделично (похоже на роллинговский "I'm going home"), "Маффин", "Полсотни лет"... все на месте. Все танцуют и поют. "Все дерутся и ругаются" (с) Шварц. И - хоровое "Ты не спрашивай у ветра" в конце. Кода !
19-00: Игорь собирает инструмент и отправлятся поесть в downtown. Неплохо бы и остальным... но вот бородатый человек Джей говорит, что он из "Неформата" (а что, слыхали мы про этот журнал), и вот давайте будем брать интервью. Оно нам надо ? Надо. Даем. Попутно я меняю порванные во время "Родом из Ирландии" струны. Мило так все, по-семейному. Но вот поесть бы... Ноги уже слегка дрожат. Последний раз пельменями завтракали, утром, часов в девять - и то, что это за завтрак, всего-то двадцать штук; несерьезно.
19-45: саунд-чек в "Вермеле" буквально уже очень скоро. Говорим "Ну все, Тема, пошли", а он и не идет никуда, и не встает. В обмороке Тема.
20-00: выхожу на проспект, машу рукой. Общий план таков: посадить его в машину, придать ему еще пару друзей, нагрузить машину инструментами и отправить в "Вермель". Самим ехать в метро. Из темноты появляется и тормозит в луже... фургон ! Отец, отвези меня в роддом ! Короткая торговля, разговор о ценах, об инфляции, бензин дорожает, а кому легко, и в вот фургон садятся уже ВСЕ. И вот так, на коленях друг у друга, на куче кейсов и чехлов, летим мы по слякотной Москве в сторону Рауштской набережной. И в этом - момент истины.
20-30: к концу путешествия водитель уже наш друг, ему дарится кассета "Ярмарки" (однако свою плату-то он взял, ну, скидку, правда, сделал - в размере кассеты). Выходим из фургона, оглядываемся: ядить твою налево, КРЕМЛЬ! Не-е "Вермель" все-ж таки в красивом месте расположен. Каким-то будет концерт ? Колоритно вваливаемся в клуб, таща умирающего барабанщика. С помощью Алексея Распопова его раздевают, относят в зал, кладут на скамьи, поят водой, кофе, машинным маслом... На сцене, уперев руки в боки, стоит Шон (из Puck'n'Piper). Ага. Никого, говорит, еще нет. Давайте-ка вы первые. Ну а у нас в настройке что первым делом ? Правильно, флаг повесить. Красиво он в "Вермеле" смотрится, темно-зеленый на белом, аж зависть берет.
21-00: и вот снова мы строимся, сидя на высоких стульях, на этот раз на Рауштской набережной, всего-то в одном полеты стрелы от Спасской башни... И опять, ясное дело, звук строиться не хочет. Наверное, ад для музыкантов (куда они попадают, без всякого сомнения) будет состоять из одного такого непрекращающегося саунд-чека на пустой желудок. И вот именно с таким хамоватым мужиком за пультом. Ну-ка, поиграй на гитаре. Ну-ка, еще раз. Нет, ты поиграй, как будешь играть. Чесом поиграй, твою мать. Все, хватит. Теперь спой.Что спеть?.. Ну, что ты там будешь петь?! Дядя, джетро-талловский "Thick as a brick" сойдет? Там и про тебя есть. Анфиса сзади вдруг завелась, а что, говорит, ты и "Too old for rock'n'roll, too young to die" можешь ? Да кабы... Ухожу со сцены, сажусь за столик. Есть уже не хочется, пошли в дело естественные ресурсы организма - жировые, как учит реклама, отложения на животе, бедрах и ягодицах. Реальность тихо плывет вместе с сигаретным дымом. Появляется Тема - живой - и садится пить пиво. Мимо порхают знакомые девушки. Мы в Питере?
21-00: ... мы не в Питере. Мы имеем концерт на носу, и мы-таки понятия не имеем о программе. Все садятся за столик, появляется знакомая салфетка. Первой вещью ставится "Хава нагила". Ничего, Бог не выдаст, свинья не съест. О, свинья - наш символ. Сразу после концерта (забегу вперед) выясняется, что-то украл Темин берет, но зато нам подарили огромную свинью. Мы живо смекнули, что это - дартширская пятнистая, но пятна ей еще предстоит нарисовать.
21-30: через полчаса концерт. Мы твердо решили начать его вовремя. Алексей сказал, что в "Вермеле" такого еще не случалось. Пока что он стоит за пультом и рулит экстремальную кельтскую дискотеку - потрясающий Стивелловский "Morrison Reel". Иду в зал и неожиданно танцую, прощай, крыша.
22-00: ну, натурально, "Хава нагила", а за нею и кот старенький-серенький, без дураков такой кот, а потом что-то еще, а потом Макгиллаври, и тут у меня рвется пятая струна. И снова, "восьмиструнная подруга, ПЯТИструнная сестра". Джон (он сидит и пьет в этот вечер в клубе) хватает гитару и быстро накручивает пятую - свою. Снова все хорошо, адреналин даст нам доиграть и дойти до парадной дома, но что, если до дома вдруг шестьсот километров ? Народ поет (откуда, все же, они знают все тексты?) и танцует. Есть здесь и питерские танцоры; во всяком случае, на какой-то песне формируются подозрительно организованные пары. "А сейчас будет медленная песня...",- проводишь рукой по гитаре и понимаешь, что в этой поездке тебе ее уже не настроить- "... Точно! Будут джиги !" Истинно говорю вам, будут.
23-00: начинают играть Puck'n'Piper, и Шон все поет по-русски. Вот такой он, вечер ирландского романса, и герой его - Кунла, но не тот, зарубежный и страный, говорящий на гэлик, а наш, понятный и простой алкогольный кошмар.
Среда, 13 декабря 2000, 0-15: а вечерника все идет, и "Паки" играют, азартные, а наш мурманский-то в 1-20, но не снимать же флаг посреди выступления, а без флага как вернешься в Питер ? Теребим в руках салфеточку.
0-30: флаг торжественно снимается, и мокрый от пота Шон пересказывает мне текст песни "Кунла", потому что, когда он ее пел, меня в зале не было ("О shit", сказал Шон).
0-45: быстрым шагом по ночному проспекту.
1-10: за десять минут до поезда музыканты группы "The Dartz" стоят у освещенного ларька на Ленинградском вокзале, и, как дети затаив дыхание, смотрят на пирожки с индейкой, выставленные в витрине. В воздухе опять кружатся снежинки. Давайте немного здесь помедлим, ибо это второй момент истины.
1-20: за окнами убегает назад Москва. На столике в купе свалены чудовищных размеров пакеты с пирожками и прочьей снедью. Поезд и вправду идет в Ленинград (а не в Мурманск, как мы боялись). Дартширская пятнистая лежит на верхней полке и смотрит в окно своими маленькими поросячьими глазенками. Она возвращается домой.
